Валерий Меладзе, банкир и инвестор

Член совета директоров Инвестторгбанка Валерий Меладзе рассказал «Ф.» о своей роли в банке, инвестициях в недвижимость, музыкальном бизнесе и предпринимательской философии.

Валерий, как вы оказались в совете директоров Иивестторгбанка и чем занимаетесь в этом статусе?

— Сначала было просто частное выступление для банка, потом я познакомился ближе с руководством, которое в итоге пригласило меня в совет директоров. В Инвестторгбанке совет директоров представляет собой общественную организацию. Мы не получаем зарплату от банка, не можем диктовать банку каких-то условий. Это некий консультационный совет, состоящий из людей с очень разным опытом. Каждый член совета вносит свой вклад в общее решение. Параллельно я начал заниматься сделками землей и строительством. Банк помогал мне кредитными ресурсами. Вскоре я приобрел знания и опыт в этой сфере, и, когда начали определяться области, за которые отвечают члены совета директоров, получилось так, что я отчасти мог взять недвижимость на себя.

То есть вы курируете все проекты банка в этой сфере?

— Ни в коем случае. Я думаю, нет такого человека, который бы от начала до конца курировал все проекты. Другое дело, что, взглянув со стороны, я могу дать оценку намечающейся сделке — на основании документов определить, стоит ли банку заниматься тем или иным проектом. Сейчас я лично веду несколько проектов банка, которые, я очень надеюсь, будут весьма полезны. Если все сложится удачно, то, думаю, этот контракт выльется где-то в $5-7 млн.

Вы являетесь акционером банка?

— Нет, я всего лишь член совета директоров.

Расскажите о собственных инвестициях в землю и недвижимость…

— Все началось с того, что ко мне пришел близкий товарищ, с которым мы знакомы с детства. Он сказал, что есть возможность взять в аренду участок земли — зону отчуждения около железнодорожных путей, которыми исчерчена вся Москва.

Эта земля находится в управлении железной дороги, и МПС долгое время заключало договоры аренды этой земли для коммерческих целей. Мы тоже арендовали часть этой земли и построили несколько объектов. Но впоследствии оказалось, что МПС реорганизуется в ОАО «Российские железные дороги» и все эти договоры становятся недействительны. То есть их нужно приводить в соответствие с федеральными законами. Наши объекты повисли на волоске, мы думали, что все потеряем.

Люди, которые нам это все гарантировали, в итоге ничего не смогли сделать. Возможно, они не ожидали такого поворота событий, а возможно, ожидали, но нам не сказали. Но в любом случае мы остались лицом к лицу с проблемами. Были вложены и собственные, и банковские деньги, а получилось, что все это практически незаконно. Сейчас мы начинаем постепенно приводить эти договоры в порядок.

Что у вас построено на этих землях?

— Несколько торговых павильонов и торговый центр, который сейчас и вовсе оказался на городской земле из-за пересмотра границ. Теперь нам необходимо проходить массу всевозможных комиссий, чтобы легализовать это здание.

Представьте себе: найти деньги, построить здание, запустить это здание в эксплуатацию, согласовать со всеми службами — это само по себе сложное и долгое дело. Но в нашей стране, оказывается, это самое легкое, что может быть.

Хотя, поверьте, достать средства для организации какого-либо нового дела практически невозможно. Ни один банк не даст деньги без обеспечения активами или гарантиями какой-то крупной организации. Все это было очень нелегко изначально.

Вы, получается, рискуете потерять все вложенные деньги?

— Сейчас не настолько все печально, как было, скажем, полгода назад. Но практически целый год мы жили в состоянии абсолютной неуверенности, и это очень тяжело.

Я никогда не соглашусь с расхожим мнением, что бизнесменам довольно легко все достается. Людям, занимающимся бизнесом, приходится преодолевать много трудностей, и успех в делах отнюдь не является свидетельством незаконности его пути. Как правило, чтобы добиться хорошего результата, бизнесмену приходится тратить много сил и времени, проявлять все свои способности делового человека, находить нестандартные решения, уметь быстро перестраивать свои действия в ходе изменившейся ситуации; это требует от человека выдержки, определенной закалки.

Просто ситуация в нашей стране сложилась таким образом, что государство не способно заботиться, защищать интересы каждого из граждан, поэтому люди должны сами беспокоиться о себе — начиная от простого рабочего и заканчивая бизнесменом.

Во всех отношениях я стараюсь обеспечивать себя всем необходимым самостоятельно. Я не пользуюсь бесплатной медициной, которая, по-сути, и бесплатной-то уже не является. Когда приходится обращаться к врачу в государственное учреждение, там все равно смотрят в руки и ждут, когда я им заплачу. Более того, во многих платных медицинских учреждениях отношение осталось на том же уровне. Сначала ты платишь в кассу, а потом врачи, которые тебя лечили, рассказывают, что они вообще ничего с этого не получают. И ты им еще даешь деньги. То есть в бесплатной медицине ты один раз даешь деньги, а в платной — два раза.

В нашей стране дикие отношения между людьми. Возможно, это объясняется очень большим разрывом между уровнем жизни простых людей и теми, кто находится повыше. Рабочие и бизнесмены относятся друг к другу с исступленной ненавистью. И эта ненависть направлена и в обратном направлении. Впрочем, отношения самих бизнесменов тоже часто не выглядят цивилизованными.

Вас же все любят. Как вы чувствуете эту ненависть?

— Я это вижу в средствах массовой информации, вижу в высказываниях даже членов нашего правительства, которые являются отнюдь не бедными людьми. Они владеют шикарными автомобилями, зарабатывают большие деньги, но должны заигрывать с простыми людьми. Озлобленное большинство надо задабривать, периодически отдавать на съедение каких-нибудь Ходорковских. Если этого не делать, народ может возмутиться.

Как вы относитесь к девятилетнему приговору Михаилу Ходорковскому и Платону Лебедеву?

— У этого процесса есть моральная сторона и юридическая. С моральной точки зрения я считаю, что вся наша страна, каждый бизнесмен по крайней мере получили оплеуху. Мы же прекрасно все знаем, что первоначальный капитал в Америке в 99% случаев был получен незаконным путем. То же самое было и в России.

Сегодня уверенность любого успешного бизнесмена в завтрашнем дне зиждется на том, насколько близок он к сильным мира сего, к силовым структурам; сумел ли он задобрить их должным образом.

После дела «Юкоса», я абсолютно уверен, отток денег из страны увеличился во много раз. Наши собственные бизнесмены будут пытаться обеспечить себе какую-то базу в стабильных странах, куда при неблагоприятном развитии событий в России они смогут уехать и вести бизнес дальше. Более того, чем больше ты денег вложишь в ту или иную страну, тем меньше вероятности, что тебя выдадут. Мне кажется абсолютно нормальным, что человек хочет сохранить себя, сохранить свою семью, не хочет сидеть в тюрьме.

Есть и юридическая сторона дела «Юкоса». Вполне допускаю, что есть множество реальных доказательств со стороны обвинения. За процессом наблюдает весь мир, и если бы обвинения были голословными, то, наверное, весь мир вообще бы отвернулся от нашей страны.

Не кажется ли вам парадоксальным, что западные инвесторы в России чувствуют себя лучше, чем российские?

— Конечно, потому что у российского инвестора власть в любой момент может спросить: «Откуда у тебя деньги?» И даже если он предоставит доказательства легальности капитала, с ним могут поступить как угодно. Могут отнять у него все или посадить. Западные инвесторы не позволят с собой так поступать. Хотя, кстати, большое количество западных инвесторов потеряли серьезные деньги из-за дела «Юкоса».

В решении бизнес-проблем вам помогает известность?

— Редко. Я понимаю, что если есть проблема, то за счет известности от нее уйти невозможно. И бессмысленно кого-то просить решить ее. Очень редко люди предлагают реальную помощь исключительно из симпатии ко мне. Вдобавок к чиновничьему беспределу в нашей стране есть огромное количество аферистов. Они предлагают свои услуги для разрешения какой-нибудь сложной ситуации, но проходит время, золотое время, и ты понимаешь, что никто ничего не в силах решить. Просто люди хотят заработать на этом деньги. Есть единицы людей, которым я искренне благодарен за помощь и которые действительно что-то умеют или могут дать хороший совет.

Если есть проблема, то для начала нужно определить, с кем надо встретиться. Я узнаю номер телефона приемной нужного чиновника. Звоню секретарю и прошу аудиенции. У нас, оказывается, чиновники не такие уж закрытые, они отнюдь не избегают встреч с населением. Если же невозможно записаться на прием, тогда я пытаюсь включать свое имя и представляюсь. Но я стараюсь сделать все, чтобы меня воспринимали не как артиста, известную персону, а как человека, который пришел по определенному делу.

В принципе мне не нравится имидж артиста, который все время ищет спонсора, выпрашивает деньги. Некоторое время назад собрались многие артисты и просили освободить их от налогов, -это полная ерунда. Другое дело — пусть правительство защитит нас от пиратства.

Насколько серьезно вы страдаете от пиратства?

— Я пострадал от пиратства процентов на 95. Я мог бы зарабатывать значительно больше денег. Потому что 92-97% дисков, которые издаются, — это пиратские диски. Самое смешное состоит в том, что буквально на каждом пиратском диске сейчас наклеена акцизная марка. Получается, что акцизные марки — это ни в коем случае не способ защитить интеллектуальную собственность. Я думаю, что на водке тоже в половине случаев наклеены фальшивые акцизные марки, потому что огромный процент водки поддельной или неучтенной.
Многие российские рекорд-компании, которые выпускают легальные диски, тоже не всегда честны с артистами.

То есть заработать на продаже дисков в России артисту нереально?

— Были случаи, когда рекорд-компании давали артистам $250 тыс., выкупая права на издание. Но это, пожалуй, наиболее крупная сумма. Я могу сказать только одно: рекорд-компания зарабатывает на артисте только в первый месяц продажи диска и то в случае жестких акций по предотвращению утечки носителей музыкального материала. Потом начинают появляться пиратские диски. Пока они их издадут, пока запустят в продажу — проходит где-то месяц. После этого заработки на легальных записях снижаются.

Содержание пиратского диска может быть любым. Могут издать точнейшую копию, а чаще всего издают непонятно что. Где-то берут какие-то фотографии в журналах. Эти фотографии увеличивают. Называют диски как угодно, даже меняют названия песен; компилируют как придется, и это выдается в продажу.

Когда в местах продаж появляется представитель закона, то сделать ничего существенного он не может. Во-первых, штраф составляет всего несколько минимальных зарплат. Во-вторых, уличить продавца в нарушении закона практически невозможно, потому что на всех дисках есть акцизные марки.

Как вы оцениваете объемы музыкального рынка России?

— Если брать деньги, которые получают только артисты, я думаю это от $300 млн до полумиллиарда долларов в год. Если оценивать всю музыкальную индустрию, то может быть до $5 млрд доходит. Это если брать все радиостанции, телеканалы, пиратов. Причем я думаю, что пираты получают чуть ли не половину всех денег.

Это, наверное, очень богатые люди…

— Их просто очень много. Но я думаю, что крупные пираты — это очень богатые люди. Пираты вкладываются только в механическое создание диска (себестоимость диска равна $0,5) и непосредственно на продажу. Ну и, может быть, на подкуп должностных лиц, получение акцизных марок, но это все мелочи. Поэтому они позволяют себе продавать диски не дороже $2.

На музыкальном рынке России затоваривание. Как вы относитесь к этой тенденции?

— Эта тенденция наблюдается не только у нас, но и на Западе. Сейчас очень мало исполнителей выпускают альбомы, которые можно слушать целиком. Есть одна-две хорошие песни, а остальные — для наполнения. За последнее время не появился ни один певец, который мог бы в одиночку собрать концертный зал «Россия».

На эстраде засилье различных коммерческих проектов. Из-за этого отошло в тень много прежних артистов, достаточно талантливых и интересных. Но они решили не бороться. Их заменили новые, молодые, яркие, которые неплохо смотрятся на экране, но самостоятельно на сцене они никто.

Я считаю, что мы (я имею в виду себя и своего брата Константина, моего продюсера и продюсера группы «ВИА Гра») достаточно крепко стоим на ногах. Во-первых, потому что Костя талантливый композитор; во-вторых, потому что он прекрасно чувствует новые направления в музыке, умеет предвосхитить, угадать то, что будет востребовано в ближайшее время. И третья опора — это паша сестра Лиана — специалист с большим опытом в области рекорд-бизнеса. И конечно, это мои собственные амбиции, которые заставляют меня заниматься и музыкой, и бизнесом.

Что это за амбиции?

— Первый стимул — это мечта жить хорошо, красиво, полной жизнью. Чтобы ничто не мешало радоваться всему красивому и хорошему в этой жизни. Второй стимул — постоянное опасение вернуться в безденежье, стать маленьким человечком.

Понимаете, артиста могут любить, могут обожать, но если он вдруг упадет, то лучшее, что могут к нему проявить бывшие поклонники, — это сочувствие. Как правило, оно сопровождается еще и презрением. Поэтому я сделаю все в этой жизни, чтобы, когда я уйду со сцены (а это когда-то произойдет в любом случае), жить достойно, ни от кого не зависеть и не иметь жалкий вид.

Когда с самого начала и до конца своей жизни человек живет в одном положении, пусть даже не самом лучшем, то в принципе это довольно приемлемо. Но если человек жил полноценной жизнью, его носили на руках, а затем он становится никем — это ужасно. Поэтому я все время работаю. Мне, честно говоря, мало радости приносит занятие бизнесом. Это сплошное вкладывание денег, сил, это риск, но это необходимо мне для будущего полноценного существования.

То есть пока прибыли от инвестиций вы не получили?

— Практически нет. Представьте себе цикл строительства здания — минимум год. Чтобы это здание начало работать, надо еще не меньше года. Маленькие павильоны приносят какой-то доход, но он меня не особо интересует. Эти деньги мы вкладываем в бизнес постоянно. Я работаю на будущее.

Какой бизнес-проект у вас самый удачный?

— Пока это только музыка.

Насколько удачно с коммерческой точки зрения это заведение (разговор проходит в «Ритм-энд-блюз кафе», совладельцем которого является Валерий Меладзе)?

— Это у меня первый опыт вообще какого-то бизнеса. Сначала, лет 7-8 назад, я мечтал открыть боулинг-клуб. Тогда их в Москве практически не было. Мой друг был председателем ассоциации боулинга всей Прибалтики, и он показал мне боулинг-клуб в Риге. Это было шикарно, просто здорово, и я начал искать помещение под боулинг в Москве.

Тем временем знакомые мне сказали, что есть здание. Начали смотреть это здание и поняли, что в нем лучше открыть ресторан или клуб. Такая же идея была у Андрея Макаревича и Стаса Намина. И на основе этого клуба мы объединились.

Нельзя сказать, что здесь плохо идут дела, но и нельзя назвать это каким-то бизнесом, дающим уверенность в завтрашнем дне и деньги, на которые можно было бы полноценно существовать. Это как наша общая квартира: сюда приходят друзья, здесь мы можем сидеть и беседовать.

Мы поняли, что не стоит относиться к этому месту как к источнику дохода. Или же нужно кому-то из нас околачиваться тут с утра до вечера. Это нас не устраивает. Нас устраивает то состояние, в котором все сегодня пребывает.

А вообще ресторанный бизнес привлекателен?

— Если заниматься им как Аркадий Новиков, то очень привлекателен. Отношение к ресторанному бизнесу должно быть таким же серьезным, как, например, к банковскому делу. Не может первый попавшийся артист взять и заняться ресторанным бизнесом. Это невозможно. Этим должны заниматься профессионалы или нужно отдать этому всю свою жизнь, все свое время. Это должен быть семейный ресторан, как в Италии или на юге Франции, где человек всю душу вкладывает в собственный ресторан. Он там может и песню спеть, и подать на стол человеку.

Или нужно открывать сеть фаст-фудов или ресторанов с большой проходимостью, очень мощной РК-кампанией, хорошим обслуживанием и вкусными блюдами. Ресторанный бизнес — это как море, в которое стекается много речушек, и, если хоть одна речушка перестает втекать, тут же море начинает пересыхать. Если вложено много денег в рекламу — это здорово, но, если хотя бы один раз посетителю принесут невкусное блюдо, он больше не придет в этот ресторан. Если плохо обслужили, обманули на какие-то копейки, никто не захочет приходить еще раз. Система должна быть идеально сбалансирована, мощно и четко работать.

Куда бы вы порекомендовали частным лицам вкладывать деньги?

— Когда я только пришел в совет директоров банка, на первом же собрании сразу сказал, что не знаю, во что нужно вкладывать деньги, но точно знаю, куда не надо — в шоу-бизнес. Потому что это неправовая зона. В шоу-бизнесе слишком много человеческого фактора и этот фактор, как правило, срабатывает отрицательно. Например, вы вложите деньги в артиста, он станет популярным, но постоянно будет стремиться стать независимым. Я думаю, что вкладывать деньги надо в землю, строительство. Это та область, стабильная прибыльность которой, по крайней мере за последнее время, многократно возросла. Привлекательны нефтяные, металлургические компании, угольная промышленность. Но вложиться в них можно только путем покупки ценных бумаг.

Привлекательна также и сфера обслуживания. Но этот бизнес у нас пока в зачаточном состоянии — бытовые услуги, нормальные парикмахерские. Медицину в нашей стране, я думаю, в будущем ждет финансовый бум. Образование тоже становится платным. Достаточно серьезные люди, которые следят за бизнесом и стараются на шаг опережать всех остальных, говорят, что образование в скором времени будет очень привлекательным для инвестиций.