Главная » Пресса » 1995 » Настоящие грузинские тосты от Валерия Меладзе

Настоящие грузинские тосты от Валерия Меладзе

— В альбоме «Сэра» нет и двух песен, которые были бы написаны в одном и том же стиле…

Дело в том, что раньше музыка больше поддавалась делению на стили. А сейчас очень сложно сказать, какую музыку мы играем. Хотя, я думаю, что здесь мы не оригинальны, потому что очень многие группы пользуются симбиозом разных стилей.

— Кстати, что можно назвать поп-музыкой, если такое определение не ломает, скажем, читателей?

Да нет, у нас есть сейчас профессиональная популярная музыка. Например, мы смотрим по MTV Марайю Кэри, Уитни Хьюстон, Джорджа Майкла — их же нельзя рокерами назвать. Но они очень здорово делают свое дело — это качественно, крепко сбито. Это как раз та музыка, которая доступна широкому слушателю, она красивая и ее приятно слушать.

— В одном из интервью ты сказал, что вырос на западной музыке. На какой именно?

Начиная с «Юрай Хип» и «Пинк Флойд». В то время, в 70-е годы, каждая группа имела свое, сугубо личное звучание при том, что инструментов и возможностей было гораздо меньше, чем сейчас. Сейчас же получилось очень много унифицированных групп, которые одинаково звучат. Раньше стилей было меньше, а музыки — больше! Так вот -«Юрай Хип», «Пинк Флойд», «Дип Перпл», ну и, естественно, «АББА’ «Бони М» мы не слушали никогда, это казалось примитивным. Потом, когда в начале 80-х произошел резкий переход от диско к «новой волне», появилась самая интересная музыка. Сейчас — Энни Леннокс, Стинг.

— Ты вырос в Грузии?

Да, я родился в Батуми.

— Сейчас ты живешь в Москве. Говорят, Москва — как женщина: за ней нужно долго ухаживать, чтобы в конце концов покорить. Ты покорил Москву?

Я не слышал этого сравнения, но, кстати, очень здорово сформулировано, потому что так оно и есть. Вообще я раньше очень любил этот город, но с тех пор Москва сильно изменилась и стала полной противоположностью тому городу, который я любил. Остались масштабы. Эти масштабы — как в хорошем, так и в плохом — огромны. Мне было очень тяжело, когда я переехал в Москву. Я все время натыкался на стену. Плюс еще московский быт — он совершенно другой. И ритм жизни. У меня было чуть ли не нервное истощение. Но если я сейчас обращусь к врачам, наверное, они найдут отклонения во всех органах.

— Тебя не тянет обратно на Черное море?

Само море, сама природа, конечно, тянут. Но что касается всех приморских городов, то там творится что-то ужасное, потому что цены на все такие, как на лучших курортах мира, а сервиса, сами понимаете, никакого нет.

— Как ты относишься к грузинской кухне?

Очень хорошо. Я люблю грузинскую еду и сам даже готовлю некоторые блюда.

— А на застольях, наверное, грузинские тосты произносишь?

К сожалению, я утерял некоторую способность к этому. Раньше я любил длинные повествования. Прежде чем выпить бокал я стоял и долго чего-то рассказывал. Вот это почти утеряно, потому что после Батуми я 12 лет прожил в Николаеве, и там выпивать пришлось не с грузинами, а с украинцами.

— А украинские тосты?

Я пытался говорить и украинские тосты, но в той среде — в институте — меня все дергали: ну хватит уже говорить, давай выпьем побыстрее! На столе всегда было очень вкусно, но насчет тостов меня обламывали постоянно, и со временем я перестал делать даже какие-то попытки. Сейчас от меня как бы ждут- ну давай, скажи чего-нибудь! Я начинаю копаться в своей памяти, но ничего вспомнить не могу.

— То есть ты сейчас не можешь ничего воспроизвести?

Боюсь, что нет. На самом деле тосты рождаются чаще всего под влиянием того, что происходит за столом. Обычно я начинаю просто длинно говорить комплименты тому человеку, за которого мы поднимаем тост. Причем без малейшей лжи — говорится только, правда, но красивыми словами. Думаю, эго и есть настоящие грузинские тосты.

— В начале нашего разговора мы упомянули твоего старшего брата Костю. А как ты себя ощущаешь на правах младшенького?

О! Кстати, очень интересный вопрос, потому что на самом деле существует такое положение… дискриминированное! Мы с большим уважением и любовью относимся друг к другу. У нас с Костей хорошие братские отношения, и мы готовы пожертвовать всем самым дорогим друг для друга. Единственно, что я испытываю на правах младшего, так это чрезмерную заботу со стороны старшего. Меня это немного… утомляет, потому что у меня неплохой самоконтроль, я не позволяю себе каких-то особенных вольностей. Но он всегда успевает предупредить раньше, нежели включится мой самоконтроль. Хотя, может, быть, через 5 минут я сделал бы, то же самое, Он очень сильно заботится о моем здоровье, всегда дает мне какие-то советы. Вот на таком положении младшего брата я нахожусь!