Мечтаю научиться не торопиться

В 45 лет ты по-прежнему «последний романтик», как тебя любит величать пресса? Или как сказал известный герой Георгия Вицина: «Грубый век! Грубые нравы! Романтизьму нет!»?

— Жизнь цинична, и романтики в ней с возрастом становится меньше. Но всё моё существо противится этому. Когда бываю на отдыхе за границей, то с удовольствием наблюдаю за пожилыми иностранцами, которые никуда не торопятся, ходят по улицам, взявшись за руки. Вот кто истинные «последние романтики»!

Мечтаешь о таком времени?

— Мечтаю научиться не торопиться. Раньше я думал, что чем больше сделаю дел в единицу времени, тем насыщеннее будет моя жизнь. Может быть, она и насыщенна, но следов от этой насыщенности в памяти почти не остаётся. Хорошо помню, как поехал на гастроли, а в это время моя старшая дочь пошла в школу. Однажды я приехал с гастролей и осознал, что она уже закончила школу и поступила в Оксфорд. За это время у меня родились ещё две дочери. Такое ощущение, что последнюю десятилетку я не прожил, а пробежал. Мечтаю о том времени, когда можно будет спокойно жить, не дожидаясь старости.

Я много слышал легенд о творческом методе твоего брата. Это правда, что Константин лучше пишет песни, находясь в стрессовом состоянии?

— Очень часто, находясь в депрессии, Костя действительно выдаёт светлую, красивую и возвышенную композицию.

А у тебя были попытки написать песню?

— Да. Но мой приёмник не умеет настраиваться на такие тонкие частоты (смеётся).

Есть песни, от которых ты устал?

— Может быть, я немного устал от песни «Сэра». Она звучит практически на каждом концерте, потому что её просят. В какой-то момент я устал от песни «Океан и три реки», которая записана вместе с «ВИА Грой». На концертах я не пою женские партии и всегда приглашаю зрителей из зала. Чаще всего всё происходит весело и душевно. Но иногда зрители заходят за грань — во время исполнения этой песни кладут руки мне на плечо, фотографируются на фоне меня, тискают, дёргают за рукав. Однажды во время концерта я крикнул музыкантам «стоп!» на середине песни. Девушке, которая просто повисла на мне, сказал спасибо и попросил её пройти на своё место, потому что её поведение уже не веселило зал, а раздражало.

Ты никогда открыто не высказывал свою точку зрения по поводу грузинско-российских отношений. Почему?

— Когда случился вооружённый конфликт из-за Южной Осетии, я хотел высказаться, но брат Костя отговорил меня, убедив, что в этом нет никакого смысла. Я долго терпел и однажды дал по этому поводу обширный комментарий одному из центральных российских телеканалов. Но моё интервью по неведомым причинам так и не показали. По-моему, всё, что сегодня происходит между Грузией и Россией на государственном уровне, — это отвратительно. «Освобождённые» народы лучше жить не стали. И российский народ не испытывает гордости за эту войну, и грузины в ладоши не хлопают. Братские народы по прихоти политиков вынуждены летать друг к другу в гости по визам и через третьи страны. Не понимаю, почему нельзя открыть границу и сделать прямое авиасообщение?

Не обижает, что тебе, полномочному представителю грузинской культуры на всём постсоветском пространстве, от Грузии ни званий, ни почётных грамот так и не перепало?

— Раньше меня это обижало. Но я научился смотреть на это философски. Любые звания — это формальность. Важно другое — мою музыку слушают и в Грузии, и в России.