Меладзе нравится петь
В свежей августовской сводке российской версии журнала Forbes певец Валерий Меладзе попал в тридцатку самых успешных и обеспеченных отечественных звезд шоу-бизнеса и спорта. Попросту говоря, издание, любящее считать деньги в чужих карманах, зачислило Валерия в могучую кучку наших долларовых миллионеров.
Сам он узнал об этой радости в Юрмале, где выполнял функции судьи в жюри международного конкурса «Новая волна». Из приветливой интеллигентной Прибалтики популярный исполнитель отправился пополнять свой лицевой счет на Черноморское побережье. После серии концертов он переместится на аэродром Протасово в Рязанской области, где 20 августа едва ли не впервые в своей карьере споет на основной сцене крупного эклектичного музыкального оупен-эйра — в одном ряду с Гораном Бреговичем, «Бумбоксом», Пелагеей, Billy’s Band и др. То есть концовку лета Меладзе проводит весьма результативно и активно. В череде странствий Валерий нашел время и для разговора с обозревателем «Известий».
В ноябре 2008 года ты дал сольный концерт в «Олимпийском». Его итоги убедили тебя в том, что подобные проекты для российских поп-исполнителей сейчас уместны. Или повторять подобный опыт в ближайшем будущем не стоит?
— Тот концерт мы целиком сделали на собственные средства, и тем не менее он окупился. Зрителей было много. Но это материальная сторона. Важнее, что даже в таком огромном зале я установил контакт с публикой. То есть проект не стал для нас ошибочным шагом. Хотя, признаюсь, выступать на столь крупных аренах я не люблю. Приходится тратить слишком много сил и нервов. Тем не менее ежегодно я стараюсь давать сольники в больших залах Питера, Киева, Минска. В Москве такие концерты у меня случаются редко, но они обязательно нужны.
Не попробовать ли тебе, как уже делали некоторые твои коллеги, выступить в столице на какой-нибудь крупной, но сравнительно неформальной сцене: в «Б1», «Милке» или «Арене»?
— Думаю, в клубе типа «Б1» я запросто мог бы спеть. В аналогичных местах в других российских городах я это не раз делал. Мое концертное звучание несколько отличается от студийного, к которому привыкли те, кто слушает мои диски. Оно более жесткое, акцентированное, роковое, если хочешь. Но я сам никогда не являюсь инициатором экспериментов. Вот если меня пригласят в столичный рок-клуб или на рок-фестиваль, я с удовольствием откликнусь на такое предложение.
Земфира на закрытии «Новой волны-2010» — непроизвольно или нет — подчеркнула разницу между ней и остальными отечественными эстрадными звездами. Гала-концерт открылся ее сетом с «живым» звуком, строгим, выстроенным светом, а уже затем последовал «фанерный», манерно-костюмированный праздник нашей попсы. Тебя, как исполнителя, способного работать значительно качественнее большинства наших эстрадных звезд, не задевала такая ситуация?
— Нет, поскольку мне незачем кому-то что-то доказывать. А чья была идея пригласить на «Волну» Земфиру — не знаю. Очень уважаю ее как артистку и, наверное, как член жюри «НВ» и постоянный участник данного проекта, должен поблагодарить ее за участие в финальном концерте. Но она всячески подчеркивала, что имеет к нему мало отношения. Это ее личное дело. Я не задумывался, сколь велика между нами разница. На «Волне» мы, возможно, находились с ней по разные стороны процесса, но повстречайся мы на каком-то мероприятии в рамках ее формата — думаю, я бы в него вписался. Земфира, к слову, и в рок-компании, на мой взгляд, стоит особняком. Ее надо воспринимать такой, какова она есть.
Да. Она по собственной инициативе и полуторагодичную паузу в концертной деятельности себе устроила. Ты мог бы так же?
— Нет. Алла Борисовна сейчас ушла со сцены, Земфира брала паузу, но я не знаю, какой еще артист у нас может позволить себе продолжительный тайм-аут. Теоретически, наверное, ничего страшного в этом нет. По крайней мере, для меня. Вряд ли я отношусь к исполнителям, о которых, прекрати они быть на виду, быстро забудут. Меня, например, на концертах до сих пор часто просят исполнить песни, не звучащие ныне по радио или ТВ. Значит, люди их помнят, они актуальны, и я мог бы «вернуться» с ними в любой момент. Но я просто не хочу никуда «уходить». После двухнедельного отпуска я и то возвращаюсь, не совсем понимая, кто я? Мне необходима регулярная работа. Та же Земфира еще ведь и композитор, ей есть чем заниматься, даже когда она не выступает. А мне что делать во время паузы? Сосредоточиться на каком-то бизнесе? Развлекаться? Валяться на диване? Посещать СПА? Я же не тюлень, не бездельник. Как может нормальный мужчина ни черта не делать? Мне нравится ездить по городам и странам, выходить на сцену, жить в гостиницах. И у меня пока нет ни малейших оснований, судя по концертам, делать паузу. Как ходили ко мне зрители до экономического кризиса, так и сейчас ходят.
А диски нашим поп-артистам еще нужно записывать? Может, просто штамповать синглы и клипы, как рекламные ролики, для теле- и радиоротации? Скажи откровенно, когда журналисты последний раз вели с тобой беседы о концепции и сути твоих альбомов?
— По-моему, последний раз это происходило на пресс-пати по поводу выхода пластинки «Последний романтик», где и ты присутствовал, в 1996-м. Тогда моя сольная карьера только начинала развиваться, и люди еще интересовались, какой стиль музыки мне близок, как создаются мои песни. Классно было.
А теперь вроде и не нужно никому ничего объяснять. И так все понятно. Но альбомы записывать стоит. По-хорошему, я бы сейчас обратился к какой-нибудь крупной форме, скажем, записал бы сюиту, как когда-то делала группа «Диалог» Кима Брейтбурга, где мне тоже посчастливилось работать. Помнится, мы поехали с «Диалогом» на гастроли с рок-сюитой «Посредине мира» на стихи Арсения Тарковского, но параллельно уже вовсю гастролировал «Ласковый май»… И с таким материалом пробиваться стало сложно. Постепенно такие идеи сошли на нет. А сейчас, мне кажется, к ним можно вернуться. Мюзиклы в нашей стране не прижились, но арт-роковая сюита, сделанная в доступной форме, с хорошими мелодиями, как первое отделение концерта, я считаю, вполне может существовать.
Полагаешь, сегодняшний зритель поп-концертов такое отделение выдержит?
— Думаю, выдержит. Если оно будет мощным, интересным и идти минут 25-30. Дальше, конечно, публике нужно слышать музыку, которая ею уже переварена, звучит по радио, по ТВ.
Твои семейные перемены, о которых немало писала светская пресса, каким-то образом повлияли на твою артистическую карьеру? Ну, грубо говоря, ты стал более независимым человеком, нежели раньше?
— Во-первых, я никогда официально не озвучивал что-либо о своих семейных переменах. Это догадки различных журналистов. Во-вторых, личная жизнь и творческая у меня никогда не соприкасались. Разве что, когда в личной жизни появляются некие затруднения, работа становится для меня не только удовольствием, но и отдушиной.
Русский Forbes не соврал, когда зачислил тебя в свой топовый рейтинг?
— Никто из журнала ко мне не обращался с просьбой предоставить какие-либо данные о доходах и прочем. А прилично зарабатывал я уже в то время, когда многих из нынешних звезд Forbes еще мало кто знал. И, когда сейчас где-то сказали, что я «дебютировал» в этом списке, я улыбнулся. Как 15 лет назад я начал активно гастролировать, так и по сей день делаю. Достаточно посмотреть на официальном сайте интенсивность моего концертного графика, где не фигурирует еще немалое число «заказных» концертов.
Ты способен работать с интенсивностью советских артистов, о гастролях которых сейчас складываются предания?
— Два часа ежедневной «живой» работы для меня нормально. По два сольника в день в течение недели — уже тяжеловато физически, если чаще (а в советские годы, я слышал, некоторые артисты давали и по 40 концертов за 10-15 дней) — нереально. Голос у меня восстанавливается быстро, но все же это перебор.
А как ты «налаживаешь вокал» перед выступлениями — рюмкой коньяка, виски или чем-то еще?
— Спиртное ни в коем случае. Оно сушит связки. Голос такая тонкая вещь, что на него в принципе влияет всё. Скажем, неправильное питание. Съел что-нибудь соленое меньше чем за два часа до концерта — и у тебя все сохнет, трудно извлечь нормальный звук. Но если все делать умеренно — будет нормально. Я как-то научился готовить голос, при том, что пою достаточно напряженно и у меня нелегкие ноты в песнях… Очень важно выспаться перед концертом. Хотя не могу сказать, что у меня это всегда получается. Часто бывает бессонница. Когда-то, много лет назад, у меня были проблемы с голосом. Мне делали специальные вливания на связки. Это считается самым верным способом. Но мне не помогало. И тогда я понял, что у меня проблемы не физиологического свойства, а психологического. Их и стал решать.
У тебя, как у исполнителя, нет комплекса глобальной зависимости от одного композитора, пусть даже и родного брата Константина?
— Зависеть от такого брата — одно удовольствие. Думаю, многие бы певцы хотели того же: зависеть от родного человека, у которого не надо выпрашивать песни, призывать подумать обо мне. Он и так думает. Я периодически пробую петь «чужие» песни, кавер-версии, но они не задерживаются в моем репертуаре. Так что я рад и готов зависеть от Кости.
