Мамы у моих детей очень строгие

Певец, отец пятерых детей – трех дочерей от первого брака и двоих сыновей от певицы и актрисы Альбины Джанабаевой, поделился с читателями «Антенны» своими наблюдениями о жизни.

Валерий, перед тем как зайти к вам в офис, дорогу мне перебежала черная кошка. Как-то не по себе стало… А вы суеверны?

— Я бы никакое ответственное дело в этом случае не начал…

Так что же, теперь прощаемся, встретимся в следующий раз?

— Шучу, конечно. Говорят, верующий человек не должен плевать через плечо. Но музыканты все суеверны. Если наступил кому-то из коллег на ногу, тот должен сделать то же самое в ответ. Иначе поругаемся. Нельзя грызть семечки на гастролях – не будет зрителей. Эти правила я соблюдаю. А в остальном… Я вам такую вещь скажу: у некоторых суеверий есть объяснения. Почему говорят: «Рассыпал соль – к скандалу»? Потому, что раньше она стоила сумасшедших денег, и если ты ее растерял, то конечно же люди огорчались, ругались. В такие вещи я не верю. Поэтому по большому счету не очень суеверен.

А есть ли у вас страхи?

— В детстве боялся высоты. У нас во дворе стояла пожарная вышка, и я туда каждый день влезал. Сначала на первый этаж. Страшно было ужас как, она еще вся прогнившая. Затем на второй. И наконец, на третий. Потом даже за перилами лазили. Так я победил свой страх. Сейчас, наверное, меня пугает только будущее. Но не мое, а тех людей, что от меня зависят. А таких немало: пятеро детей, родители… Груз ответственности иногда даже вызывает бессонницу, порой неуверенность, но я стараюсь гнать подальше эти мысли.

Из-за кризиса пришлось затянуть пояс?

— На расходы моей семьи, детей пока хватает. Но меня волнует другое. Сколько мы еще будем бороться за светлое будущее, ограничивая себя в каких-то радостях в настоящем? Так было в советские времена, потом в 80-е, в 90-е. Казалось, в 2000-х мы как-то начали разгоняться, выдохнули, наступило время стабильности. Но, увы, опять все подорвано. И это очень расстраивает, потому что ты не можешь прогнозировать будущее, не понимаешь, что сделать, чтобы быть в нем более уверенным. Я не привык сидеть и смотреть, кто и что мне принесет на блюдечке. Могу рассчитывать только на себя. Но, к сожалению, от меня сейчас мало что зависит. Это как уравнение с несколькими неизвестными, которые абсолютно неопределимы. Смотришь на него и ничего сделать не можешь.

А зрителям кажется, наверное, что у артистов такая шоколадная жизнь: роскошные дома, дорогие автомобили, вечные путешествия…

— Как-то мы выступали в небольшой гостинице в Испании. И там был человек, который ходил с такой большой штукой на спине, типа пылесоса, только он дул в обратную сторону. И этим воздухом гонял листья по двору. Целый день. И у него был такой счастливый вид! Я тогда понял, что нужно быть довольным тем, что есть. Если нет чего-то – работай над собой. Не надо никому завидовать. Мы все перед Богом одинаковы и едины, он никого из нас не выделяет. И говорить, что кому-то он дал больше, а кому-то меньше – абсолютный бред. В каждой профессии есть плюсы и минусы. Я вот все время куда-то езжу и мало вижу своих детей. Узнаваемость тоже не всегда на руку. Понимаю, что это особенности профессии, нужно мириться. Ведь при этом я занимаюсь любимым делом. И вообще плюсов больше. Я вам так скажу: главное оптимистично смотреть на жизнь.

В молодости, наверное, вы так не думали?

— Мы с Костей недавно отмечали 20 лет выхода нашего первого альбома. Чтобы его выпустить, лет семь-восемь обивали пороги, пытались пробиться, кому-то что-то доказать, найти себя в этом мире. Даже когда все пошло хорошо, психологически было тяжело разобраться, кто я и какое мое место в этом мире. Все ново, непонятно. Вроде и хотелось, и страшно. Порой и правда закрадывались сомнения: черт его знает, а надо ли это?

А потом успех не вскружил голову?

— Это был скорее детский восторг. Костя как раз недавно вспоминал, как мы поехали в первый гастрольный тур. Заходим в поезд, а там играет наша музыка. Думаем, наверное, случайно. Приезжаем в какой-то город, а наши песни звучат в машинах у людей. Приходим на концерт, где встречает полный зал, да еще и подпевает, значит, знают слова. А потом приезжаем на Байкал, и там на заброшенной пристани стоит колокол металлический, и из него тоже несутся наши песни. Вот тогда это был дикий, какой-то щенячий восторг. Мы поверить не могли, неужели это все с нами происходит? И веришь, и не веришь. Но никогда мы не ставили цель славу и деньги.

Что же тогда?

— Когда у нас вдруг стали появляться какие-то трогательные душевные песни, нам просто хотелось, чтобы еще кто-нибудь их услышал. Мы дали кассеты друзьям, а они своим, и тем понравилось. И так пошло-поехало…Когда ко мне сейчас приходят мамы молодых ребят и говорят: «Мой сын хочет стать звездой, может ли ваш брат его продюсировать?» Я отвечаю: нужно это заслужить. Костя никогда не будет заниматься чем-то только ради денег. Даже если вы ему скажете: «Мы дадим тебе столько, сколько ты скажешь», он ни за что не согласится. Брат занимается только теми артистами, которые ему интересны. Причем легко и быстро отпускает их в свободное плавание. У Кости куча историй, когда он довел людей до определенного уровня, научил зарабатывать и дал вольную. Хотя, казалось бы, с коммерческой точки зрения только сейчас их и надо хватать, потому что артисты начали приносить деньги. Но он с ними спокойно расстается и берется за новое, что ему интересно. Мне иногда бывает обидно. Я говорю брату: «Ты же можешь сейчас ничего не делать, а деньги будут капать». А он: ну нет, я так решил. Когда слышу: «Я так решил», понимаю, что больше с ним спорить не буду. А вы: слава, деньги

Валерий, года полтора назад вы говорили, что мечтаете к 50 годам меньше работать. Юбилей не за горами, а у вас по-прежнему каждый день концерты.

— Три года назад написал себе программу, в которой к этой дате должен закончить все начатые дела и некоторое время не браться ни за что новое. Это был гениальный план, но… я его не выполнил. Закончив большую часть дел, все равно влез в новые. А если бы остановился и какое-то время переждал, может, мне спокойнее бы жилось. Но, видимо, это не в моем характере. Не могу вот так сидеть и ничего не делать. По образованию я инженер и у меня, как говорится, вечно руки чешутся. Что-то изобретать, придумывать, зачем-то выходить из дома, да хотя бы строить дом… Я это очень люблю, столько зданий за свою жизнь возвел! Правда, каждый раз конец стройки попадает на очередной кризис. Что совсем не хорошо. Ведь процесс запущен и уже нельзя останавливаться… В общем, я понял, пенсии у меня не будет. Буду всегда работать.

Но прошлым летом, когда родился ваш сын Лука, вы-таки отказались на три месяца от всех гастролей. Такую роскошь позволили себе впервые?

— Нет, это было второе лето, когда не поехал ни в какие туры. На мой взгляд, я слишком мало времени уделяю детям. И, наконец, решил хотя бы летом исправлять эту ситуацию. Я так кайфую, когда провожу с ними время… С дочками съездили в путешествие, а потом родился Луконя.

В Америке, как писали в прессе?

— Естественно, нет. Гражданство у ребенка российское и других никаких нет. А зачем нам было уезжать?

Подальше от посторонних глаз… За вами же вечно пытаются следить.

— Да, но вот пропустили. Я понимаю, это тоже чья-та работа. Но вот недавно папарацци пробрались к нашему дому и сфотографировали Луку. А я считаю, это недопустимым! Маленького ребенка никто не должен видеть.

И мы опять с вами вернулись к суевериям. Считаете, малыша могут сглазить?

— В таком возрасте ребенок еще не защищен ни от хорошего, ни от плохого. Это не суеверия. Я считаю, что пока человек не достигнет совершеннолетия и не встанет на ноги, не будет иметь свою позицию, его лучше не показывать. Я противник всяких детских конкурсов, когда ребенок выходит на сцену в раннем возрасте. Да, в рамках школы, утренников можно, но перед незнакомой публикой… Мне кажется, это лишнее. Ребенок есть ребенок. Он должен быть под защитой родителей, расти в ограниченном круге знакомых. Наш мир, к сожалению, не совершенствуется, а становится более жестким.

Ваши старшие дети учатся в частных школах?

— Нет, в самых обычных. Где какая-нибудь подружка может попросить мой автограф…

Нос от гордости не задирают?

— Они этим сильно не гордятся. Во-первых, дети не воспринимают меня как человека с экрана, я — их отец. И люблю их так же, как любит своих детей инженер, доктор и любой другой человек. А во-вторых, мамы строгие у нас.

А вы ходите на школьные собрания?

— Я на утренники хожу. На собрания – нет. Особо нет повода, дети хорошо учатся. Не так, как мы с братом. Помню, мама приходила после собрания и восклицала: «Ну почему я это все должна выслушивать?» У нас лучше ситуация и с девочками, и с Костиком. На собраниях говорят много хорошего, я бы не против послушать. Но у меня по времени не получается.

С бывшей женой легко решаете вопросы, касающиеся детей? Обиды улеглись?

— У нас вполне нормальные отношения с Ириной. Правильные, какие должны быть между отцом и матерью общих детей. Я стараюсь делать все, и она старается. Спасибо ей, что наши изменения в отношениях никоим образом не сказались на дочерях. Вы знаете, мне с женщинами в жизни повезло.

Вашим дочкам тоже когда-то предстоит стать чьими-то женами. Пытаетесь поучать?

— Я боюсь, что мужчина мало может повлиять на дочек. Сыновей постараюсь научить быть правильными. Но что касается девочек, есть мамы, к счастью. Они знают лучше и личным примером это демонстрируют. Я знаю лишь, что женская мудрость заключается в том, чтобы не пытаться брать на себя обязанности мужчины. Ну, а наша сила в том, чтобы не заставлять женщину это делать.

В ком из детей вы находите больше ваших черт?

— Я никогда над этим не задумывался. Воспринимаю своих детей как личностей настолько индивидуальных и самостоятельных, что даже во внешности не пытаюсь найти своих черт. Хотя порой, да, могу увидеть в них какие-то движения, даже походку. Но в характере… Я знаю, что это моя плоть и кровь. Не пытаюсь в них искать себя. Я так хочу, чтобы мои дети выросли личностями. Крепкими и сильными, готовыми к любым жизненным трудностям. Чтобы в каждом был стержень. Вроде как получается. Для этого не надо иметь хорошую физическую подготовку или мощный характер, нет, просто человек всегда должен понимать, что Бог дает испытания по силам, что из любой ситуации есть выход. Конечно, хочется, чтобы дети росли счастливыми. Даже готов ради этого позволить им поискать себя. Что как раз сейчас и делает старшая дочка Инга (она уже закончила психологический факультет в Оксфорде, а потом еще поступила в Лондонскую школу экономики). Младшие пока учатся, у них нет забот, а самый маленький вообще пока только изучает этот мир.

Лука родился 2 июля, а в ноябре Альбина уже вышла на работу. Вы были не против столь скорого возвращения?

— Альбина пока не много работает. Сыграла несколько спектаклей, и то потому, что они вечером и длятся недолго (артистка задействована в антрепризе «Вредные привычки»). Недавно она была на гастролях с театром, но это были краткосрочные поездки. Ей очень хочется продолжать и музыкой заниматься, и в театре играть. Но Альбина сейчас очень привязана к ребенку. Лука нуждается в маме, и она в нем. Возможно, только с сентября начнет активно заниматься творчеством.

БЛИЦОПРОС

Считается, что дети умнее нас. У вас их пятеро. Чему вы учитесь у каждого из них?

Инга. Мне кажется, что в ней была заложена мудрость с самого рождения. По восточным учениям считается, что человек проживает несколько жизней. Он не помнит предыдущих, но какой-то опыт сохраняется. И когда Инга только родилась, я смотрел в ее глаза, и мне казалось, что она уже знала больше, чем могла ей дать жизнь. До сих пор дочка такая. В ней есть какое-то спокойствие, стать.

Соня. Во-первых, она очень организованный человек. Во мне этого нет. Во-вторых, похожа на бабушку, мою маму. Мама помнит дни рождения всех наших родственников, ближних, дальних, со всеми созванивается, поздравляет, держит нас вместе. В Софье будет тоже самое, я это вижу.

Ариша. Она спокойный и, кажется, позитивный человек. В ней есть немножко озорства, которое мне очень нравится.

Костик. Он абсолютный инженер. И очень миролюбивый ребенок. Я в детстве, бывало, дрался, мне это не нравилось, но делал это. А Костик кулаками махать не будет, он сможет объяснить, почему человек не прав. У меня такой способности нет, потому что нет уверенности в собственной правоте. А у него есть. И это очень важное качество.

Луконя. Мне всегда нравилось это имя. Как у нескольких святых. В переводе оно значит — очень ответственный человек, требовательный к себе и к другим. Мне кажется, имя накладывает свой отпечаток, и в сыне эти качества проявятся. Я представляю, что он вырастет веселым, душевным парнем. Но пока Лука только изучает этот мир и выбирает, каким ему быть.